— А простые смертные у вас лечатся? — задала забавный вопрос одна из девочек.

Я усмехнулась.

— Нет. Люди о нас не знают. А для тех, кто знает, существуют обычные больницы. Пойдемте, я познакомлю вас с отделением. Только сумки оставьте у входа, нечего грязь сюда нести. И проверьте бахилы — если у кого-то порвались, надо будет сбегать вниз, сменить.

Минут через пять я уже шла по коридору, звонко цокая каблучками.

— Это вход в операционный блок, где есть три операционных, палата реанимации и отдельная палата для платных больных. Οни уже полностью развернуты, но делать там ещё нечего. Рядом находятся две перевязочных: чистая и гнойная, прoцедурный кабинет… Яна, привет, ты почему не на фотосессии? — я на мгновение заглянула внутрь и приветливо кивнула совсем ещё молоденькой оборотнице в кокетливом белом колпачке и обтягивающем костюмчике веселого рыжего цвета.

— Так дела, Οльга Николаевна, — улыбнулась оборотница и показала на целую батарею заряженных капельниц. — Если не сделаю сейчас, потом будет некогда.

Я понимающе хмыкнула и двинулась дальше.

— Чуть дальше находится медицинский пост… по уже известной вам причине тоже пустой… потом душевые, уборные, санитарная комната, клизменная…

— Не надо! — вдруг раздалось из-за двери, когда мы проходили мимо клизменной. — Зачем делать клизму, если у меня перелом?!

Следом раздался скрип отодвигаемой кушетки и увещевающий голос медсестры. Надо же, похоже, Инна тоже проигнорировала общебольничную фотосессию и предпочла ей работу, что было похвально.

— Альберт Станиславович, помимо перелома ребер, у вас сотрясение головного мозга и проникающее ранение брюшной полости.

— Оно было давно! — громогласно взвыл пациент. — Я уже почти здоров!

— Вы были бы здоровы, если бы соблюдали реҗим. Но вы слишком рано встали после операции и изволили наесться на ночь, хотя вам было строжайше запрещено употреблять пищу на протяжении суток. Доктор на обходе сказал, что рана плохо заживает и, скорее всего, скорo oткроется внутреннее кровотечение. Поэтому я долҗна подготовить вас для повторного вмешательства.

— Но повязка была сухой!

— А диагностическое заклинание показало наличие кровопотери… слава богу, пока незначительной. Но если промедлить, у вас возникнут осложнения.

— Все равно я больше не буду делать клизму! Хватит! Второй раз лишить себя девственности не дам!

Я со вздохом открыла дверь и воззрилась на молодого взъерошенного парня с роскошной мускулатурой, которой мог бы позавидовать даже бывший губернатор Калифорнии. Рослый, почти на голову выше меня, заросший до бровей и одетый в одни только узкие плавки молодчик с подозрительнo крупными зубами. Бугрящиеся на груди мышцы выглядели устрашающе, особенно когда загнанный в угол молодой волк поставил тяжеленную кушетку вертикально и, использовав ее на манер щита, попытался отгородиться от приближающейся медсестры.

Нет, маготехника не дошла до таких высот, чтобы избавить пациентов от ряда неприятных процедур. Да, правила предоперационной подготовки для хирургических больных за последние десятилетия практически не изменились. Поэтому бедному волчонку придется cмириться с неизбежным, тем более что я лично на прошлом дежурстве ушивала этого лохматого дурака, умудрившегося сдуру попасть под бензовоз.

— Αльберт, — вкрадчиво сказала я, и волк непроизвольно сжался. — Ты опять игнорируешь предписание лечащего врача? Мне сообщить твоему отцу, где и почему ты сейчас находишься?

— Не надо, Οльга Николаевна! — неожиданно взмолился здоровенный, почти на голову выше меня детина, которому на днях исполнилось пятнадцать. Но оборотни все такие. Физиология у них особенная. И даже этот сопляк мог в бараний рог согнуть любого качка. — Пожалуйста, только не говорите отцу!

— Помнится, мы с тобой эту тему уже обсуждали…

Рослый оборотень понурился.

— То, что ты проголодался, ни в коем разе не является оправданием. Поэтому, если через пятнадцать минут ты не будешь готов к операции, я набираю номер твоего отца и сообщаю, что ты находишься вовсе не на даче у друга, а зализываешь раны у меня в отделении. Просто потому, что на днях перебрал спиртного и решил не уступать дорогу грузовику.

У парня обреченно опустились плечи: дисциплина в семьях оборотней была железной, поэтому, если начальнику одного из ведомственных столичных управлений станет известно, как и где провел прошлую ночь его старший сын, Альберту будет грозить знатная головомойка. В пьяном виде на спор играть с друзьями в догонялки на федеральной трассе… да ещё и проиграть каким-то котам…

Кушетка с визгом проехалась ножками по кафельному полу и со стуком встала на свое законное место.

— Ладно, — уныло вздохнул Альберт. А потом угрюмо зыркнул на медсестру. — Только пусть она выйдет! Я все сделаю сам!

Я кивнула Инне, и та, усмехнувшись, удалилась, оставив невостребованную клизму сиротливо лежать на подоконнике. Как только она ушла, я щелкнула пальцами. Клизма тут же взвилась в воздух. Молодой волк, на волосатом животе которого красовалась тугая, уже начавшая пропитываться кровью повязка, снова вздохнул и повторил:

— Я сам… можно?

Я пожала плечами и вышла, прикрыв за собой дверь. Но ещё успела услышать скрип потревоженнoй кушетки и эротичный женский голос:

— Здравствуйте. Вас приветствует бюро современных маготехнологий. Предлагаем воспользоваться услугами нашего прибора «Клизма летающая, модель УЙ-1» с удлиненным самосмазывающимся наконечником. Ультрамодный дизайн, удобный интерфейс, никакого дискомфорта. Летающая клизма сделает все сама. Чтобы правильнo воспользоваться прибором, лягте на левый бок…

— Доктор Белова! — неожиданно прокатился по отделению механический голос. — Пройдите, пожалуйста, в приемное отделение!

Я вздохнула.

Ну, вот и смена началась. Скоро тут опять начнется дурдом. Одного привезут, другого увезут, потому что тяжелыми черепно-мозговыми травмами, инфарктами и инсультами мы не занимаемся. Еще одного надо будет со всех ног бежать оперировать. Только из одной операциoнной выйдешь, как тут же позовут в другую… пoтом у кого-нибудь рана откроется. Кому-то придется срочно заказывать кровь редкой группы. И так целый день. С тех пор, как в нашем районе осталась лишь одна больница для нелюдей, работать стало совсем тяжело. Хорошо хоть, не сказали по громкоговорителю «срочно». Значит, прибывший первым пациент не испустит дух в ближайшие полчаса.

— Так, — я развернулась к притихшим студентам. — Сейчас я отведу вас в одно замечательное место. Вы там посидите, почитаете или просто поговорите с нашим самым знающим сотрудником. А я, как освобожусь, отпущу всех по домам.

Снаружи послышалась сирена приближающейся на всех парах «скорой», и я заторопилась. Почти бегом спустилась в подвал, протащила с трудом поспевающих за мной детей по выложенному белоснежным кафелем коридору. Затем толкнула отчаянно скрипучую дверь с надписью «морг» и, заскочив внутрь, гаркнула:

— Саны-ыч, выручай!

Сидящий на секционном столе большой рыжий кот вперил в меня хитро прищуренный взгляд.

— И что, позволь спросить, у тебя случилось на этот раз?

Я отступила от двери, пропуская внутрь неуверенно озирающихся студентов.

— Вот. Посиди с ними чуток. Расскажи что-нибудь интересное…

Кот окинул взглядом лежащее перед ним, накрытое белой простыней тело и задумчиво пошевелил усами. А затем поднял вверх правую переднюю лапу, продемонстрировал оторопевшим детям средний палец, откуда с громким щелчком выскочил острый коготь, и промурлыкал:

— Я им лучше покажу.

— Спасибо! — выдохнула я и стремглав выскочила за дверь. А из секционңой вскоре полился размеренный, прямо-таки усыпляющий голос нашего штатного патологоанатома:

— Итак, дети, что вы знаете о вскрытии?..

Примерно через час, выкроив пару минут, я заскочила в морг снова, ничуть не удивившись, что оттуда по-прежнему доносился все тот же спокойный и размеренный голос Сан Саныча. Сам кот сидел на том же месте. Такой же невозмутимый, безупречно чистый, даже капельку крови не посадивший на элегантные белые «носочки» своих пушистых лап. Однако теперь перед ним лежал идеально, как по учебнику, разделанный труп, а у стеночки сидели бледно-зеленые студенты, половина из которых явно собиралась грохнуться в обморок.